Румянцева Валентина Александровна, г. Выборг
Впервые я заметила что то неладное у сына, Виктора, когда ему было 15 лет. Сигареты и алкоголь он уже пробовал и до этого, а тут пришел после мероприятия, посвященного началу учебного года. Там много других мальчишек тоже было. И когда он вернулся, я заподозрила что то неладное. Он пришел совсем другим. В каком то неадекватном состоянии, агрессивный какой-то.
За год до этого умер его отец. И когда он пришел домой таким — я почувствовала какой то крах. К нему толпами стали приходить какие то ребята. Раньше у него такого никогда не было. Был один друг. А тут начали приходить по 5-7 человек.
В общем он употреблял героин 8 лет. Я понимала, что жизнь продолжается и мне надо как то выживать, поэтому погрузилась с головой в работу и там забывалась. Понимала, что он мне не помощник. Тогда был еще жив его старший брат, и мы вместе с ним ходили на работу.
На Виктора столько надежд возлагалось. Он был очень способным, хорошо учился. Я думала, что после девятого класса он перейдет куда нибудь в другое место учиться, и все прекратится. Но все продолжалось. Каждый раз я надеялась, что все закончится. Когда в очередной раз он брал или выпрашивал деньги, а бывало что и воровал, у меня была надежда, что этот раз последний. Но все повторялось вновь. Все повторялось снова.
В гневе мог даже толкнуть меня и оскорбить. Были даже слова проклятия в мой адрес. Это было ужасно. Даже не хочется вспоминать. Иногда соседи прибегали на помощь, такие крики стояли у нас в квартире. Последнее время он уже и не скрывал, на что ему нужны были деньги, и не придумывал ничего, а говорил напрямую. Были обещания, что это последний раз, даже расписки мне писал, когда брал у меня что нибудь.
Я пошла к врачам, и они посоветовали мне поставить сына на учет к наркологу. Может он задумается, бросит наркотики, чтобы его с учета сняли.
Были попытки лечить его в наркологической клинике в Санкт-Петербурге. Неоднократно отправляла его на лечение и платное, и бесплатное. Пробовали лечиться только в больницах, в центры реабилитации я не обращалась никогда, даже и не знала на самом деле, что такие варианты помощи существуют.
Часто он сам инициировал «поездки на лечение», хотя основная цель его была за всем этим — найти денег на очередную дозу.
Когда он уехал, приходила на родительские собрания, куда приходили и другие мамы, таких же зависимых как и мой сын. Мы общались, получали известия от своих детей. Мне передавали от него стихи его собственного сочинения, письма от него. Были и волнения, но в целом было спокойно от того, что он находился в центре. Переживала только, чтобы он раньше времени оттуда не уехал.
По возвращении я заметила в нем огромные перемены. До этого его периоды ремиссии продолжались не более 10 дней. А здесь, когда приехал с программы реабилитации, все было по другому. Он сильно изменился, это было заметно даже родственникам. Он стал очень искренним, и я в свою очередь старалась оказывать ему всяческое доверие, перестала прятать деньги. Для меня это было удивление. В нем стало больше доброты, волнения за меня, он спрашивал как я себя чувствую. Стал понимать, что такое работа, ответственность.
Всем мамам хочу сказать — не опускайте руки. Верьте, что избавление от зависимости есть, могу сказать это из собственного опыта. Я думала что моему сыну ничего не поможет, но Бог помог.
Валентина Румянцева
